Игорь Олиневич: Дневник политзаключенного (1)

— Ты думаешь, у тебя есть друзья? Тебя все предали, а ты подозревал не того! — Брали измором. Я засыпал много раз и просыпался, как только они чувствовали усталость, сразу усиливали давление.

Валентина Олиневич, мама политзаключенного Игоря Олиневича, напоминает, что сегодня — Международный день в поддержку жертв пыток. Она передала для публикации отрывки из дневника сына.

«Мы живем в обществе, где информация решает все, — рассуждает Валентина. — Говорят, что владеющий информацией, владеет миром. Сегодня, 26 июня, вся мировая общественность отмечает Международный день в поддержку жертв пыток, который направлен на полное искоренение пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Беларусь ратифицировала Конвенцию в январе 1987 года, однако проблема пыток в стране стала еще более актуальной. После президентских выборов 2010 года она особенно ухудшилась. Я хочу, чтобы люди обратили внимание, что происходит в нашей стране. Сегодня это бесчеловечное обращение и пытки наших близких и детей, а ведь завтра такому обращению можете подвергнуться и вы, и ваши дети».

Из дневника Игоря Олиневича

28 ноября 2010 г., Москва, кафе торгового центра «У Горбушки», 14.45 на часах. Выходим из комплекса, со всех сторон метнулись четыре тени, схватив под руки. Один из людей в черном успокаивает: «Это мы вашим помогаем». Хм, эти «наши» — ваши, а не наши. Звякнули браслеты, запихнули в машину, шмон по карманам, мобила, кошелек, плеер. …Шапка на глаза, одна машина, затем другая, между собой люди в черном не переговариваются, пишут текст на телефоне и передают друг другу. Пару остановок в туалет, смотришь на поле, лес, и кажется, что это сон…

 …Граница с Беларусью. Голову втапливают в пол, значит операция – нелегальная. Передача местным в бусик. Московские говорят:

«Больше такой х… не подкидывайте».

«Конечно, за нами долг, мужики», — отвечают тутэйшыя.

Трогаемся. Начинают с угроз:

«Ты понял, что сказать надо? Или заедем в одно место для разъяснений?»

«Да понял-понял, — отвечаю я, — чего уж тут…»

Ага, как же. Не копаться в памяти, не сожалеть, считать секунды, успокаивать нервы. Нужно мобилизоваться, сосредоточиться на одной истине: «Не верь, не бойся, не проси…»

«Уже 20.30, заезжай».

Лязгнули ворота, машина заехала. На глазах по-прежнему шапка. Я полностью дезориентирован. Заводят в кабинет, садят на стул, лицом в стол, на шею опускается ребро чьей-то ладони. Впереди самая долгая ночь в моей жизни…

 «…Игорь, давай поговорим с тобой как человек с человеком», — раздался голос напротив.

«В таком положении люди не разговаривают», — я сам удивился своему голосу. Видимо, они не ожидали сопротивления и на некоторое время замешкались.

«Какие новости в Интернете? Никого не похитили? Плохо работаете. О вашем «казачке» было известно заранее. Мы подготовились».

Открылась дверь, кто-то сказал:

«Действительно, уже висит на сайте».

Повисла неловкая пауза. Все, а их было трое или четверо, вышли. Вернулись дознаватели.

 «Ты наивен. Ты думаешь, у тебя есть друзья? Тебя все предали, а ты подозревал не того!»

Брали измором. Я засыпал много раз и просыпался, как только чувствовали усталость, сразу усиливали давление. В ход шло все: угрозы, лесть, шантаж, увещевания в бесмысленности борьбы, сомнения в сторону товарищей, упор на эгоизм и т.п. Я не знал, сколько времени прошло. Оно перестало существовать. Было неясно, где реальность, а где сон… «Закинем в хату к скинхэдам! У нас есть специальная скинхата!… Ты – красавчик, таких в тюрьмах любят… Тебя еще не били нормально… Зачем тебе это? Жил бы как все. Еще есть возможность!… Ты занимаешься каратэ? Оно ведь иерархично, ты противоречишь своим принципам!… Ты боишься взять, ты – трус!… Ты сядешь. Вопрос решенный. Только вот на пять или десять лет, решать тебе… Я бы дал тебе 12, нет, даже 20 лет… Я звоню твоей бабушке. Пусть узнает о тебе все… Тебе никто не наймет адвоката… Нам нужно знать только одно: кто тебе заплатил?…»

(продолжение следует)

Источник