В этом историческом очерке мы хотим вас познакомить с историями двух активисток АЧК, стоявших у основания создания организованной анархистской структуры солидарности. Данная статья и портреты активисток подготовлены анархической художницей NoBonzo (https://twitter.com/NoBonzo).
Статья приурочена к выпуску новых маек АЧК, которые можно купить у наших активисток или активистов а также на сайте Black Mosquito (Таратута, Степанова)
Ольга Таратута (при рождении Элька Рувинская) в еврейской семье лавочника в 1876 году в селе Новодмитровка, входившем в Екатеринославскую губернию Российской империи. Она стала одной из самых значительных фигур русского анархизма, охватившего два поколения организаторов, и стала известна как бабушка русского анархизма. После окончания школы она стала учительницей, а затем перешла к работе с металлом. Ее первый арест произошел в возрасте 19 лет за “подозрения в политической активности”, но она была освобождена.
В 1897 году она присоединилась к социал-демократам Елисаветграда и участвовала в их комитетах и Южнороссийском рабочем союзе до 1901 года – в этом году она переехала жить в Германию и Швейцарию в попытке избежать ареста. Именно здесь она встретила Ленина, своего будущего тюремщика и палача, работая вместе с ним над марксистским текстом “Искры”. Искра” была проектом Социал-демократической рабочей партии, в которой Ленин вместе с Потресовым и Мартовым видели себя командой из трех человек, ведущих свое поколение к революции. В то время газету пришлось ввозить в Россию контрабандой.
Именно на страницах “Искры” Плеханов нападал на Ленина, предсказывая его будущее, прогнозируя, что Ленин будет использовать “Центральный комитет для ликвидации элементов, которыми он недоволен. Везде сажать своих союзников и, заполняя этими союзниками все комитеты, без труда гарантирует себе на съезде полностью покорное большинство. Съезд, состоящий из ставлеников ЦК, дружно кричит “ура!”, одобряет все его удачные и неудачные действия, аплодирует всем его планам и начинаниям”. В конце концов, Ленин покинул газету, чтобы создать свою собственную большевистскую прессу.
В 1903 году Ольга присоединилась к группе анархистов в Женеве и вышла замуж за Александра Таратуту, взяв его фамилию. В начале 1904 года они вернулись в Одессу, поскольку зов анархизма был слишком силен, чтобы оставаться в стороне. В 1903 году она и ее муж вместе с сестрой Кахилой, которая была на год младше ее, и мужем сестры Копелем Моисеевичем Эрделевским вступили в Союз непримиримых. Группа организовала подпольные типографии и лаборатории для изготовления своих бомб. 12 апреля 1904 года полиция устроила облаву и арестовала 39 из 80 членов группы, уничтожив их типографии и литературу. После этого нападения они перегруппировались в Южнороссийскую группу анархо-коммунистов “Бунтарь”, а затем “Хлеб и свобода”.
К осени их численность возросла примерно до 70 человек, и несколько сотен сочувствующих. После поездки в Белосток Ольга помогла создать одесское крыло “Черного знамени”. Непримиримые познакомились с анархистами Белостока, когда один из их членов, узнав об этой группе, отправился в Одессу в поисках помощи для печатания денег. Ицйок Блейер сел в поезд до Одессы и три дня спал в парках, пока искал анархистов. Через три дня он встретил знакомого анархиста из Белостока, который переехал в Одессу и присоединился к “Непримиримым”. Он был тепло встречен и получил деньги и литературу, чтобы помочь белостокским анархистам в их начинаниях.
До ареста за взрыв в кафе Либман Таратута также была арестована в 1904 году, но освобождена за явным отсутствием улик. Затем ее снова арестовали в октябре 1905 года, но освободили по октябрьской амнистии в результате революции того же года. Кахила была арестована в январе 1905 года во время обыска в квартире Ольги и освобождена только в апреле. Обе сестры как видные анархистки были объектом пристального внимания. Когда произошло нападение на Либмана, приговор Ольги к 17 годам каторжных работ не стал неожиданностью, хотя ей вскоре удалось бежать в декабре 1906 года.
В том же году Кахила была приговорена к смертной казни за участие в вооруженном сопротивлении вместе с одним из своих товарищей по “Черному знамени” Львом Тарло, хотя приговор был заменен на 20 лет каторжных работ. Царское правительство кровавого Николая учредило в Восточной Сибири тюрьму для женщин-“террористок” – Мальцевскую тюрьму, расположенную в отдаленном шахтерском районе недалеко от границы с Китаем. Ее муж, который также был арестован, умер в 1908 году, покончив с собой после многочасовой осады, когда полиция пыталась арестовать его после двух успешных побегов из тюрьмы. Хотя Кахила была освобождена в 1911 году из-за диагноза эпилепсии, она была отправлена в поселение, и ее судьба остается неизвестной.
В 1906 году анархисты Одессы вели наиболее активную агитацию. Они помогли сформировать более 50 крестьянских организаций по всей стране и участвовали в объединении трудовых коллективов портовых рабочих и моряков. Они организовывали забастовки и проводили линию абсолютного и неапологетичного воинственного сопротивления. Когда руководство судоходной фирмы попыталось сорвать забастовку, используя в качестве батраков членов ультранационалистической “Черной сотни” (Союз русского народа), являвшейся организаторами многочисленных погромов еврейского населения Одессы, они просто взорвали целый пароход. Во время пребывания Ольги в Одессе она также бросала бомбы в черносотенцев.
Екатеринославские анархисты, с которыми Ольга и ее сестра объединились в организацию, в 1906 году выступили с таким заявлением:
“Товарищи рабочие!
Мы твердо верим, что вы придете пополнить наши ряды, не оставайтесь глухими к нашему призыву:
если вы не услышите нашу пропаганду на словах, то услышите нашу пропаганду на деле, потому что наш голос – это громогласный голос браунинга, бомбы, динамита, адской машины.
Отвечайте на насилие насилием! Смерть кровопийцам – буржуа и его кровожадному псу – каждому правительству.
Вечная память павшим борцам за свободу.
Да здравствует террор!
Да здравствует социальная революция!
Да здравствует безгосударственный социализм – анархо-коммунизм!”.
Что касается Ольги, то она бежала из одесской тюрьмы через границу в Женеву и обратно в Швейцарию. Там она присоединилась к “Бунтарям”, сформированным ее почти либмановским соузником, сбежавшим в Швейцарию, Эрделевским, и вместе с Александром редактировала одноименную газету. Она вступила в Боевой интернациональный отряд анархистов-коммунистов, первую боевую анархистскую группу в Швейцарии. Здесь она вновь встретилась с Розалией Моисеевной Тарло, матерью анархиста Льва И. Тарло, убитого в 1907 году. Лев был членом той же организации “Черное знамя”, в которой состояли Ольга и ее сестра в Одессе, организовывал боевые отряды, смело шел на риск, прежде чем был схвачен и казнен царскими войсками. После убийства сына Розалия поставила целью своей жизни отомстить. Она и Ольга вернулись в Одессу в 1907 году.
Ольга вернулась к своей работе по планированию и участию в экспроприациях и политических убийствах, к которым присоединилась Розалия и многие другие. Группа даже планировала покушение на командующего одесской армией и ее губернатора, а также взрыв в одесском трибунале. Таратута начала свою долгую карьеру в помощи заключенным-анархистам, когда она начала разрабатывать планы по организации взрыва в Лукьяновской тюрьме в Киеве и побега многих заключенных. К сожалению, она была арестована в декабре 1908 года в Екатеринославе с сумкой, полной ручных бомб, и приговорена к 21 году заключения в Лукьяновской тюрьме.
Розалия также была арестована в 1908 году. В группе “черного знамени” был полицейский осведомитель, который и выдал ее. Она просидела в тюрьме почти два года, после чего была освобождена за недостаточностью улик. Однако жизнь информатора, полицейского агента Бориса Чизикова закончилась 25 мая 1908 года, когда он был убит в Женеве братом видного анархиста. Его доверительное положение в анархистских кругах обеспечило ему авторитет, необходимый для отправки многих смелых молодых людей к царским палачам и в тюрьмы.
Ольга не смогла убежать из Лукьяновской тюрьмы и отсидела девять лет, пока Февральская революция не освободила тысячи и тысячи людей по всей стране. Она вышла оттуда с разбитым сердцем. Ее ребенок был оторван от нее и начал расти чужим. Большая часть старого движения исчезла. Многие из ее дорогих друзей поплатились жизнью. Ее сестра погибла. Брат мужа погиб. Стратегия и тактика тоже менялись. Многие из нынешних анархистов осуждали терроризм прошлого поколения. В 1912-1917 годах анархо-синдикалисты стали основной группой анархистов, которой удалось выжить. Ольга взяла несколько месяцев для размышлений и раздумий, проводя время с сыном.
После нескольких месяцев отдыха Ольга больше не могла игнорировать условия в Украине, особенно жестокость Павла Скоропадского. В результате Февральской революции Павел, аристократ и военный лидер, захватил власть в Украине путем государственного переворота и стал гетманом – титул, используемый для военных лидеров и командиров. Переворот был санкционирован германской императорской армией, и Павел преследовал большевиков, анархистов, рабочих, крестьян и революционеров. Она провела два года в Киеве, работая над поддержкой всех жертв политического террора.
Таратута вернулась к организационной работе в Анархистском Красном Кресте, группе поддержки анархистов, сформированной из Политического Красного Креста. ПКК сформировался в 1881 году в ответ на репрессии царского режима, который поддерживал всех политических заключенных, независимо от их взглядов. Хотя Политический Красный Крест должен был поддерживать всех заключенных, прошло совсем немного времени, прежде чем большевики взяли организацию под свой контроль, и фонды сократились до большевистских заключенных. В ответ анархисты создали Анархистский Красный Крест, чтобы продолжать оказывать поддержку своим товарищам и другим заключенным.
Точная дата образования АКР неизвестна, но он появился где-то между 1905 и 1907 годами, быстро превратившись в международную организацию помощи. АКР выполнял миссию, изначально задуманную Политическим Красным Крестом, и поддерживал всех социальных революционеров, а не только предпочитаемую марку политической идеологии, которую исповедовали люди, державшие в руках кошелек.
Для Ольги было чрезвычайно важно, чтобы заключенные не были забыты и были обеспечены едой, деньгами, письмами, давлением в пользу их освобождения и кровом на выходе. Как она работала при царском режиме, так продолжала работать и при большевистском, спасая или непосредственно поддерживая сотни и сотни заключенных всех политических направлений, включая коммунистов, которые стали ее тюремщиками.
В июне 1920 года она уехала в Украину и была избрана в секретариат Набата, работала с “Голосом труда” и стала избранным представителем махновцев в Харькове. Она часто ездила в Харьков и обратно в лагеря махновцев и пользовалась большим уважением Махно. Ей дали 5 миллионов рублей на создание Украинского анархистского Красного Креста, который был переименован в Черный Крест, и обещали, что в этой роли она получит широкую поддержку большевиков. Их репрессии против анархистов усиливались. Благодаря постоянным переброскам они затрудняли слежение за заключенными, а условия содержания были невыразимо жестокими. АЧК отслеживал, поддерживал и помогал в побегах, которые планировали их друзья-заключенные.
Черный Крест в Украине имел уникальные характеристики, отличные от многих других отделений Черного Креста, и также был организован по принципу самообороны и медицинских подразделений. Во времена активного насилия на улицах члены организации часто отличались тем, что носили комбинезоны и нарукавную повязку. Они никогда не были на уровне оборонительной армии повстанцев, но на них можно было рассчитывать – при появлении угрозы в их городе они немедленно организуют оборонительное подразделение.
Одним из ее выдающихся соорганизаторов была Анастасия Степанова, активистка поколения Таратуты, которая тоже начинала как учительница. Она родилась в Екатеринославской губернии в 1885 году, вступила в “Черное знамя” и была арестована в 1908 году, за что в 1911 году была приговорена к четырем годам каторжных работ. Срок заключения был продлен, и она была освобождена только после Февральской революции. Она постоянно страдала от туберкулеза и видела, как на ее глазах зверски убили мужа, но вместе с Ольгой она бросилась в политическую работу, за что обе подвергались постоянным преследованиям.
Ольга, как и многие другие, была арестована во время облавы ЧК на Харьковской конференции 26 апреля. Степанова была арестована несколько месяцев спустя, в ноябре, и отправлена в ссылку. Всего лишь одно из сотен и сотен предательств большевиков. Центр “Черного креста” подвергся нападению и был уничтожен. Штаб-квартира Махно и “Голос труда” подверглись разгрому. Ольга была избита вместе с Фаней и Лией в тюрьме Бутюрки и вместе с ними переведена в Рязань. В январе 1921 года ее вместе с 40 другими перевезли в Москву, а 13 февраля она на один день вышла из тюрьмы, чтобы нести гроб Кропоткина к месту его последнего упокоения.
В мае 1921 года советские власти предложили освободить ее за почтенный возраст. Во время Февральской революции ей было за сорок, и друзья описывали ее как седовласую львицу. За ней уже закрепилось прозвище “бабушка”. Ее освободили бы только в том случае, если бы она сделала заявление об отказе от дальнейшей политической активности, но она возмущенно отказалась. Тяжелый выбор. Ее снова разлучили с сыном, и он постоянно был у нее на уме. Когда товарищи совершали поездку, чтобы написать об ужасающих условиях ГУЛАГа, они встретились с Ольгой в Орловской центральной тюрьме и написали:
“…И вот Ольга Таратута, старая революционерка-террористка, седая, как львица, одна из представительниц террора, который так сильно развился на Юге России в 1905-1906 годах. Она отбывала каторгу, когда пришла революция. Всегда мужественная, веселая, ее жизнерадостность скрывала в морщинах лица очень острую тоску. Мы знали одну больную струну ее сердца, которую всегда избегали трогать. У нее был сын, взрослый мальчик. Она жила с ним очень мало, он рос в ее отсутствие. Сколько раз, наверное, сердце матери тосковало по сыну
Отбывая долгое, долгое наказание, она прятала в своей душе надежду увидеть его, хоть немного пожить рядом с ним. В тюрьме, окутанная мраком страданий, она задавалась тревожным вопросом: Простит ли он, поймет ли он ее благородные стремления, не проклянет ли он революцию, во имя которой “покинула” его мать? Мы узнали, что этого не произошло”.
В Орловском централе она участвовала в организации заключенных против жестоких условий содержания. В знак протеста она приняла участие в голодовке, длившейся 11 дней. Именно во время этой забастовки ее другу и товарищу Арону Барону сообщили об убийстве его любимой жены Фани и его брата. Забастовка не принесла никаких результатов, и условия содержания не улучшились. Ольга заболела тяжелой цингой и потеряла почти все зубы. Позже она писала, что полтора года в советской тюрьме отняли у нее больше жизни, чем десять лет каторги в царском лагере.
В 1922 году она и Степанова были высланы в ссылку в Вологду и освобождены в 1924 году, после чего они переехали в Киев и вступили в Общество бывших политических заключенных и ссыльнопоселенцев. Как члены общества они получали небольшую стипендию и организовывали солидарность с другими членами. Общество должно было стать местом, где бывшим политзаключенным и ссыльнопоселенцам были бы рады, оно действовало автономно и вне какой-либо официальной партии.
К сожалению, вскоре общество перешло под командование большевиков, и его членов попросили подписать обязательства перед различными большевистскими организациями. В их декларации стали появляться статьи, которые привели к исключению некоторых бывших политических заключенных и ссыльных. Ольга написала письмо с осуждением и отказом быть частью организации, под которым подписалась Степанова, и они обе ушли. Обе верили в основопологающие цели Общества, но с ужасом обнаружили, что оно перешло под командование авторитарной партии. Письмо Ольги заканчивалось так
“Коммунистическим членам общества я хотела бы еще раз напомнить, что в стремлении утвердить себя сегодня, они забыли о завтрашнем дне. История творится не ими одними, хотя они и пытаются ее захватить, и история не заканчивается на них, хотя они и садятся на коня победителем. Далекая, но яркая звезда, то тускнеющая за облаками, то вновь появляющаяся, – великая революция идет к нам, и победоносно она придет. И снова идея Общества политических заключенных и ссыльнопоселенцев в ее первозданной красоте и жизни была задушена в тисках партийности.
Вновь зазвучит живой, мощный голос подлинной истории прошлого революционного движения. История перенесет вас на страницы нашего прошлого. История ознаменует также возникновение и духовную смерть нашего общества бывших политических заключенных и ссыльнопоселенцев. Коммунисты-члены Общества будут отмечены печатью Каинов – Каинов, убийц морали и убийц своих лучших товарищей в движении и борьбе с врагами революции вчера и в борьбе за грядущее завтра…”
Покинув общество, они отправились в Киев. Степанова заболела, и Ольга заботливо ухаживала за ней до самой ее смерти 27 октября 1925 года. В то время она написала статью о своей близкой подруге и предоставила статью об условиях содержания в Лукьянской тюрьме, опубликованную в книге “Каторга и ссылка: История революционного движения в России”, опубликованной в 1924 году. В середине года ее снова арестовали за продолжение распространения анархистской пропаганды, но вскоре освободили.
Отсюда в 1927 году она переехала в Одессу. После того как в городе появились листовки с пропагандой различных анархистских взглядов, Ольга была задержана, но вскоре отпущена за недостаточностью улик. Когда произошел арест и судебное преследование Сакко и Ванцетти, возмущение охватило мировое сообщество анархистов. В Москве было нелегально создано Бюро анархистов в защиту Сакко и Ванцетти, с которым Ольга состояла в переписке. Анархист Н. Варшавский 22 сентября приехал из Москвы в Одессу и встретился с Ольгой, передав ей множество листовок, выпущенных бюро. В листовке содержался призыв осудить продолжающиеся большевистские репрессии против анархистов, и они были быстро привлечены большевиками к уголовной ответственности.
На следующий день в квартире Ольги был произведен обыск, Варшавский был арестован, обвинен в “анархистском активизме” и приговорен к трем годам заключения. Ольгу освободили, но она потребовала собственного ареста в знак солидарности и протеста против обращения с Варшавским. По данным государственного надзора того времени, она важную роль для получения информации о других анархистах и их деятельности, поэтому ее решили не арестовывать. Она написала статью, осуждающую преследование Варшавского.
“Если вы пытаетесь истребить всех анархистов без смысла и причины, то почему вы делаете это таким подлым и трусливым способом? Если вы убеждены, что для вас правильно, чтобы все анархисты-идеалисты гнили и умирали в тюрьмах, то почему вы так радуетесь, когда кто-то говорит об этих фактах или публикует их в газетах? Если “Анархистский призыв” (листовка Сакко и Ванцетти) преступен, то почему вы не арестовываете меня за него? Если два экземпляра “Воззвания”, найденные у меня, не являются преступными, то почему вы арестовали этих двух товарищей, которые, как вам хорошо известно, не имели никакого отношения к публикации и распространению этой листовки?
Позорная практика непрерывного преследования анархистов в течение последних десяти лет поставила на вас клеймо преступников даже с точки зрения закона, который вы сами приняли. На основании какого пункта вашего Уголовного кодекса вы имеете право держать этих двух анархистов в тюрьме уже шесть недель, не предъявив им никакого обвинения? Вы делаете вид, что арестовали их в связи с каким-то другим делом, но это ложь, и вы это знаете! Ваша цель и методы слишком очевидны. Содержание призыва не оправдывает вас в аресте Ольги Таратуты, потому что вы знаете, что ее арест за это вызовет слишком большой протест как в России, так и за рубежом. Но поскольку вы боитесь того эффекта, который призыв может произвести среди русских масс, вы мстите себе, арестовывая двух невинных жертв.
Настоящим я самым решительным образом заявляю вам, что ваш поступок настолько презрителен и возмутителен, что он должен быть доведен до сведения масс. Я заявляю вам, что буду использовать все возможные средства, чтобы проинформировать рабочих об этом деле. Я прекрасно осознаю последствия этого моего заявления. Но помните, что методы, использованные царем, не достигли своей цели. Вам также не удастся убить идеи пулей и тюрьмой. Что касается меня, то для меня все равно, посадите ли вы меня в меньшую тюрьму или оставите в большой, в которую вы превратили Советскую Россию”.
Именно из-за этих репрессий против анархистской мысли Ольга организовала систему контрабанды анархистской литературы и публикаций в Советский Союз и из него. Она создала нелегальный канал через советско-польскую границу в районе Ровно. Этим коридором пользовались анархисты по всему миру. Контрабандой литературы и писем в Украину, Москву, Ленинград, Курск, Поволжье и т.д. Одна из немногих линий жизни в условиях большевистского господства. Она сама пользовалась коридором, чтобы писать письма в поддержку анархистов, заключенных большевиками.
В 1927 году она выступила на мемориале, посвященном Льву Тарло, зверски убитому за 20 лет до этого. Останки Льва были перенесены с тюремного кладбища и с должным уважением захоронены на Втором еврейском кладбище. Это была торжественная церемония, на которой присутствовало около 20 анархистов. Храброго молодого человека, с которым она сражалась бок о бок 20 лет назад, наконец-то открыто оплакивали и чествовали, хотя и под пристальным вниманием тайной полиции, записывающей это событие, на котором присутствовали многие десятки анархистов.
В 1929 году она вернулась в Одессу, где ее снова арестовали на два года, на этот раз за помощь в организации среди железнодорожных рабочих. После освобождения в 1931 году она переехала в Москву, где в старости, с подорванным здоровьем, работала на металлообрабатывающем заводе сверловщицей. Через 6 лет ее снова арестовали и обвинили в неясной антисоветской деятельности. 8 февраля 1938 года ее судили, приговорили к смерти и в тот же день расстреляли.
От Анатолия Горелика, который пережил Россию и бежал в Буэнос-Айрес:
“Ольга Таратута принадлежит к лучшим из старых революционеров: она не позволит унизить себя перед сильными мира сего или правителями. Она не может ни при каких обстоятельствах уступить. Она всегда гордая, независимая, с сильным характером и железной натурой, как и подобает женщине вечной чести. И только за это российские “коммунистические” владыки решили подавить и уничтожить ее: только за это они уже больше года морят ее голодом, морозят и травят в своих социалистических тюрьмах…
Такова судьба наших товарищей в России.”
Прим.: изначально имя Степановой было указано как Анна, однако, нам удалось выяснить, что соратницу Ольги Таратуты звали Анастасия.