На нашем сайте и в интернете в целом достаточно много информации о том, чего ожидать, когда вы окажетесь в исправительной колонии, но почти ничего не известно о том, что же такое ограничение свободы – когда тебя направляют в исправительное учреждение открытого типа (так называемая “химия”). Антифашист Максим Ягнешко провел в таком месте около двух лет и поделился с нами своим опытом. Надеемся, он будет кому-то полезным.
Как все начиналось
Отправляясь на «химию», я уже полностью смирился с тем, что мне придется отбыть там 3 года, либо быть осужденным по ст. 415 УК РБ (Уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы). Меня не посещала мысль о том, что можно будет перевестись на более мягкое наказание – я ни разу об этом не задумывался.
Зайдя на территорию ИУ, заметил нескольких людей, которые занимаются на спортплощадке. На ней были турники, штанги, гири, и это меня обрадовало. Я подумал, что если можно заниматься спортом, то уже не плохо.
Стал на учет и меня заселили в комнату, в которой проживало 5 человек. Комнаты были на 4-8 человек, мои соседи были осуждены за неуплату алиментов, некоторые – за кражу. В комендатуре проживало около 120 человек, точное число сказать сложно, т. к. каждую неделю кто-то прибывал, кто-то убывал. На следующий день меня вызвал начальник ИУОТ, интересовался, в каких партиях состою, какие новости читаю (– Хартию наверное? А?), предупреждал о том, что с «представителями СМИ я могу общаться только с разрешения администрации».
Что это за место?
Меня часто спрашивают знакомые, что из себя представляет «химия». Это «исправительное» учреждение (в моем случае это было здание в лесу), где ты принудительно работаешь, живешь под надзором у администрации, дежурных ИУОТ. Уволиться с работы, выйти из комендатуры, употреблять алкоголь, нарушать режим – все это запрещено. Получив три нарушения, возбуждается дело по ст. 415 УК РБ, по которой дают до 3 лет лишения свободы.
Кстати о режиме, к нему быстро привыкаешь. Распорядок дня был такой, в 6:00 подъем, через 10 минут проверка. Зимой чаще ее проводили на коридоре жилого этажа, осужденные строились около своих комнат, а дежурный милиционер зачитывал фамилии и проверял все ли на месте. Иногда тоже самое, но на улице. В течение дня должны проводить несколько таких проверок, но чаще всего дежурные ленились. Последняя проверка в 21:00 и через час отбой.
На работу тебя должны устроить сотрудники администрации. Первые два месяца я был без работы, так как ее не было… Но питаться ты должен как-то за свои деньги, мало того, ты еще и сам оплачиваешь проживание в комендатуре каждый месяц. А если не нравится, то покормят и оденут на зоне.
Мне повезло в этом плане, что мне помогали родственники, друзья и знакомые. Некоторые осужденные были абсолютно без помощи, они выполняли разные виды работ, в основном, за сигареты.
Бытовые условия
В ИУОТ №7 комнаты заселенные от 4 до 8 человек (видимо сколько койко-мест можно было вместить в комнату, столько и заселяли), двухъярусные кровати на пружинах, на каждого осужденного небольшая тумбочка для хранения личных вещей. Еще обычно в комнате стоял стол. Сумки с одеждой и прочие вещи, которые не помещались в тумбочку (а в нее в основном помещались только средства личной гигиены) хранились под кроватью или в шкафу, в некоторых комнатах были какие-то старые шкафы. Насколько я знаю, сейчас уже запрещено, чтобы в жилых комнатах находились сумки или одежда не по сезону и т. п. Для этого сделали отдельное помещение. Не знаю, удобно ли это и как работает, но такое помещение делали перед моим отъездом домой.
Все осужденные жили на втором этаже общежития, там же была душевая комната и курилка. На первом этаже располагалась дежурная часть, комната досмотра, кухня, столовая, кабинеты администрации.
В пределах общежития можно было беспрепятственно передвигаться, а вот выйти на улицу было уже сложнее. Например, чтобы вывесить на улице сохнуть одежду после стирки или сходить в спорт-городок на территории «химии», нужно было упрашивать дежурного, хоть это в пяти метрах от общежития, а вокруг лес. На самом деле каждый сотрудник работающий там, понимает, что ты никуда не убежишь, проще выйти на работу и сбежать, как это часто делают. А тут, возможно, некоторые из них хотели показать, насколько ты зависишь от их решения и настроения.
Проблемы были с водопроводом – трубы были ржавые, вода со вкусом металла. Горячая вода была один раз в неделю в воскресенье с 12:00 до 16:00. Это считалось банным днем, когда можно было принять душ. Осужденные занимали очередь друг за другом, чтобы успеть помыться. От ржавой воды темнела ткань одежды после стирки, а когда принимаешь душ, то на коже оставались кусочки ржавчины. В администрации по этому поводу говорили, что со временем все исправят. Кто-то пил эту воду, хоть это и небезопасно для здоровья, а остальных дежурный милиционер один раз в пару дней водил в деревню к ближайшему колодцу для того, чтобы набрать питьевой воды.
Также чистая вода была необходима для готовки. Питались все своими продуктами, за свои деньги. Многие работали в городе и могли позволить себе зайти в магазин. Раз в неделю приезжала автолавка, где можно было купить какие-то продукты, сигареты.
В общежитии была кухня с электроплитами и холодильниками. Рядом сразу столовая, со столами и лавочками. Часто вечером не было свободного места на кухне, так как все после работы готовили ужин или на завтра обед на работу. Холодильники же нужно было покупать самому. Обычно осужденные объединялись, скидывались деньгами, покупали б/у холодильник и питались вместе, коллективно.
Чтобы взять обычный столовый нож, нужно было идти в дежурную часть, и под роспись его выдавали, указывая время выдачи.
Работа
Когда я заехал на химию, то пару месяцев сидел без работы. В администрации говорили, что зима, не сезон, работы нет. И всем плевать, где ты будешь брать деньги на питание и оплату за проживание.
В дальнейшем меня устроили на работу, проработал я в нескольких организациях. В строительной организации, на ягодах и грибах, грузчиком в магазине. В большинстве случаев работодатели к химикам относятся как к бесправным людям, платят копейки и считают, что ты должен их благодарить, что тебя вообще туда взяли. В таком глухом месте работу тебе ищут где-нибудь в колхозах, в основном за копейки заниматься какой-то ерундой. Если есть рабочая специальность, которая ценится в тех краях, то можно что-то относительно нормальное найти.
Последнее рабочее место у меня было в городе Пружаны. До города приходилось ходить по 6 км ежедневно и обратно, хотя ощущения от этого были приятные. Хоть какое-то разнообразие! Зарплата у меня была около 160 рублей. Учитывая, что ты питаешься за свои деньги и вообще всё оплачиваешь сам, её не хватало, а тем более для того, чтобы помогать семье. Жил я благодаря помощи своих родственников, друзей, товарищей!
Досуг и свидания
В свободное время осужденные чем только не занимаются, если человек не работает, то чаще это какие-то бытовые дела. А вообще на химии хватает дел, опять же, это постоянно много людей, новые знакомства. Кто-то уезжает, кто-то приезжает и так постоянно. Я же проводил время в основном читая книги и в подготовке к поступлению в университет.
Там была своя библиотека, так называли кучу книг, хаотично наваленных на полки. Я там даже нашел книгу о политзаключенных Беларуси и что-то типа буклета с хронологией репрессий в Беларуси с 1994 г. А так, в основном там была классическая литература российских писателей.
Посещения были разрешены, если это родственники, то было проще. Они предоставляют паспорт в дежурную часть, пишешь заявление и тебя могут отпустить за территорию химии на пару часов.
Если это, допустим, друзья, как это было однажды у меня, в администрации сразу же отнеслись с настороженностью. Разрешили увидеться только на территории, несколько раз предупредив, что я не могу общаться со СМИ без их разрешения, хоть я и сказал, что это просто мои друзья. А после тебя хорошенько обыщут.
Кто на «химии» обладает властью?
Не знаю, были ли осужденные, которые «стучали» в администрацию, но я, конечно, думаю, что были, как и во всех подобных учреждениях. Сотрудники, работающие там много лет, знали и так всё, что происходит: кто санузлы убирает, кто старший (смотрящий), от кого ждать «нарушения». Там подход такой: осужденные, которые уже «побывали много где» и знают, что на химии можно жить неплохо, должны контролировать молодых, чтобы не «косячили». Мол, нет проблем у администрации (проверки и т. п.) – и нам не зажимают гайки. Можно сказать, взваливали на осужденных ответственность за дальнейшее положение дел на химии.
Вот пример, как это работало: летом на химии была большая волна побегов – осужденные выходили на работу и не возвращались. Разные были причины, но в большинстве случаев из-за алкоголя. Тогда начались постоянные проверки на химии, приезжали из Департамента исполнения наказаний и из других ведомств. С каждым днём появлялись какие-то внутренние нововведения, которые ухудшали жизнь осужденным.
В итоге с этим разобрались так: те осужденные, что имели авторитет в коллективе, о которых я писал выше, на собрании объявили всем, что нужно с этим завязывать, жизнь и так не сахар. Короче, кто побежит по пьяни, тот будет «физически наказан» (то есть получит пи*ды), а у кого есть уважительная причина или «уходит в один конец», тем мы еще и сумку соберем. Насколько я помню, этот разговор был даже при дежурном милиционере. Вот так решались вопросы в коллективе.
С каждым новым начальником в ИУОТ (а при мне их поменялось двое) все сильнее «зажимались гайки», всё более жизнь на химии руководствовалась ПВР (правилами внутреннего распорядка) и плясала под дудку нового начальника химии и его тараканов, всегда они приносили с собой какие-нибудь новшества.
Контроль администрации
Контроль администрации ощущается почти постоянно, но к этому привыкаешь, все равно уже было, даже когда ночью ходит дежурный и светит фонариком в лицо, когда ты спишь, это они так проверяют, все ли на месте. От скуки дежурные или опер часто прогуливаются по комнатам осужденных или заглядывают в смотровые окошки, вырезанные в дверях, проводят обыски и прочее. У тех, кто сидел по 328-й статье или любил выпить, они были чаще. Бывало, приезжали ребята с собаками и ходили по комнатам.
Со стороны администрации я не чувствовал сильного давления, они с какой-то осторожностью относились, или им было все равно. Я не пью алкоголь, не думал как пронести что-то запрещенное, не лез в «уголовную движуху», и они это видели. И сотрудники, и осужденные интересовались и подшучивали над абсурдностью дела, из-за которого я там оказался. Милиционеры часто пытались вывести на разговор по душам о политике и мировоззрении в целом.
Беспокоили их и письма поддержки, которые приходили мне каждую неделю от товарищей со всего мира, проблема в том, что в ИУОТ письма осужденных не вскрывают как в лагерях и тюрьмах. Помню забавный случай, как на химии был какой-то заезжий милиционер (наверное кто-то из проверяющих), и в это время в дежурную часть передали письмо на мое имя из одной страны ЕС. Меня вызвали в кабинет опера, где сидел этот проверяющий и вся администрация. И начали задавать вопросы, что меня не устраивает, чем интересуюсь вообще, и кому пишу жалобы за границу.
Как себя лучше вести
Естественно, когда видят, что у человека есть поддержка, это сдерживает администрацию от какого-то прессинга в сторону осужденного. Поэтому я считаю, солидарность очень важна с теми, кто попал в «списки неугодных» государству. На самом деле, чтобы осужденного раскрутить по 415-й статье, то есть с химии отправить в колонию из-за нарушений, администрации необходима неделя. И не обязательно что-то нарушать, они могут посчитать, что ты неопрятно выглядишь или лег на кровать днем, вот и нарушение.
Скорее всего, меня не раскрутили дальше по 415-й статье, поскольку не было необходимости. Потому что, если бы захотели, то легко бы могли отправить любого человека в лагерь. Поэтому, сложно сказать, какая манера поведения лучше работает в данных местах. Думаю, все зависит от условий и обстоятельств.
Хочу поблагодарить всех неравнодушных людей, которые распространяли информацию об этом деле, которые писали письма и оказывали всяческую поддержку!