В начале июля, в городе Маракайбо в штате Зулия, боливарианской федеральной государственной полицией при участии чиновников, связанных с городским общественным транспортом был арестован анархист. Чтобы защитить его от физического возмездия, мы будем использовать псевдоним “Анонимный Мятежник”.
Мы разговаривали с ним после того, как он был отпущен из-под стражи. Сейчас с ним всё хорошо, но во время ареста и заключения он был избит, а также он обязан отмечаться в полиции раз в неделю. В добром расположении духа он рассказал нам, как развивается народное восстание.
Можешь прокомментировать, как тебя арестовали и подвергался ли ты пыткам?
В той местности, где я живу, люди часто протестовали, и я всегда принимал участие в мирных протестах обычных людей, таких как медики, парикмахеры, люди, раздающие бесплатную еду, начиная от детей и заканчивая стариками.
Все шло прекрасно, пока группа людей в униформе работников метро (приблизительно 30 человек) не выбежала из метро и не стала нас запугивать.. Они начали в нас стрелять, а также кидать камни, их сопровождала боливарианская полиция, они попутно бросали камни в здания и машины. Мы же стали убегать.
Мой арест был спланирован, потому что мы остановились сказать региональному полицейскому, что мы ни в кого не стреляли, это делают именно те люди, что выбежали из метро, держа камень в одной руке, и пистолет в другой.
К нашему удивлению, сзади мы подверглись нападению полиции, которая забросала нас слезоточивым газом. Мы пытались убежать, но полицейские на мотоциклах пытались два или три раза загнать меня в угол, потом они меня догнали и арестовали за ношение сумки. Они повалили меня на землю и избили своими щитами. [Примечание переводчика: Это стандартная тактика полиции. Они валят своих жертв на землю и бьют краями тяжелых пластиковых шитов сверху.] Затем, продолжая избивать, они бросили меня и других людей в тюремный фургон.
Позже туда забросили мою соратницу и ещё одну женщину, и нас доставили к командному пункту Guardia в 19:00, где они «нашли» улики, которые ранее сами и подбросили, чтобы нас дискредитировать: коктейли Молотова, мешок, из которого торчала лента с шипами для пробивания шин, шлемы, которые носили я и арестованная женщина. Моего друга отпустили лишь рано утром, женщину на несколько часов позже, а меня задержали в числе других протестующих мужского пола.
Они не зачитали нам наши права, и лишь через несколько дней позволили мне позвонить, и то звонил не я, а полицейский. Он позвонил моим родным и сказал принести мне одежду, потому что я задержан.
Вместе со мной там было двое подростков 14-ти лет и один 17-тилетний. Одного 14-тилетнего ребёнка они бросили вместе с другими протестующими на поли посыпали сверху остатками гранат со слезоточивым газом и токсическими веществами, а затем полили водой, чтобы химикаты проникли в организм и вызвали раздражение кожи и аллергические реакции.
Все пять дней, что я был задержан, я провёл под солнцем во дворике, они позволяли нам ходить в туалет [дырка в полу] всего два раза в день, независимо от того, когда мы ели. Наши семьи могли приносить нам еду, но после освобождения я узнал, что охранники украли один мой обед и ужин, принесенный родными.
Я хочу поблагодарить центр «Руки помощи», который наряду с остальными людьми помогал заключённым финансово. У меня было много еды, но рядом находились люди, чьи семьи им не помогали, поэтому они получили сильную поддержку от этого социального центра. Мы были безумно благодарны за помощь.
Как Ваше задержание затронуло Вашу семью и других близких людей?
Моей матери 65 лет, у неё слабое здоровье, но она была очень сильной и духом, и физически, и приходила каждый день. Я много думал о состоянии её здоровья, но моя приятельница очень хорошая и проявила заботу о ней. В такие моменты становится ясно, кто твой настоящий друг и товарищ.
Многие жители района поддержали нас, некоторые помогали деньгами, другие продуктами и транспортом. Мы очень благодарны за их солидарность!
Как живется в Маракайбо?
Маракайбо — довольно трудный город для жизни, возможно потому, что жара делает нас такими нервными. Недовольство очень заметно. Качество жизни становится хуже с каждым днем, и это замечают все.
Маракайбо стереотипно считают городом полных людей, однако это не так, здесь много худых и тощих людей, которые обходятся без помощи предметов первой необходимости.
Люди здесь протестуют с 2015 года. Нет никакой апатии [в политическом смысле].
Почему ты протестуешь? Что побуждает тебя участвовать в такой воинственной форме народной мобилизации?
Я протестую уже несколько лет, и всегда анонимно. Я не люблю быть на виду, не хочу получать похвалу за то, что я сделал; я делаю это потому, что я сыт по горло сложившейся ситуацией, устал зарабатывать деньги, чтобы купить хоть какой-то еды, и так день за днем. Я устал от проживания в милитаристской стране, где мы платим налоги, чтобы накормить тех, кто потом обходится с нами довольно жёстко.
У меня есть своя точка зрения о протестах, в которых я принимаю участие. Мы не можем говорить про анархизм там, и людям он не интересен. Большинство людей, которых я знаю, лишь хотят избавиться от правительства, но не задумываются, кто будет после. Они лишь хотят избавиться от данной группы людей. Есть большая солидарность в протестах; мы все равны, мы братья и сёстры в нашей борьбе.
А оно того стоит?
Всегда имеет смысл бороться за свои права; наше недовольство должно быть открытым и ясным — мы не можем оставаться парализованные страхом; необходимо преодолеть его.
Думаешь, что после 100 дней борьбы мы близки к народному восстанию?
Сегодня, 10 июля 2017, я думаю, что каждый день мы приближаем восстание, каждый день люди становятся менее приверженными к MUD [оппозиционная коалиция] и любой политической партии. Они сыты по горло MUD. На сегодняшний день я могу сказать, что благодаря правительству есть мятежная молодежь, которая готова защищать свои права и свободы, кто бы ни пришел к власти.
Что ты думаешь о клише, что мы не должны поддерживать протесты, потому что с них получают выгоду правые?
Это — самая глупая вещь, которую я когда-либо видел и слышал. Я не играю в игры с MUD, которые ходят на протесты и спрашивают протестующих, какую партию те поддерживают. С каждым днём люди становятся все меньше и меньше привязанными к политическим партиям.
Как ты воспринимаешь молчание многих зарубежных анархистов о том, что происходит в Венесуэле?
Я полон уважения к абсолютному большинству таких «анархистов», которые жалуются в социальных сетях и говорят, что не будут выходить на протесты [и никак не выскажутся], потому что есть такие группы как Национальное возрождение, которые являются фашистскими политическими манипуляторами. Но это не причина хранить молчание.
Необходимо бороться за наши идеалы. Неважно, кто на улицах. Нужно организовываться, как мы хотим, с кем хотим. Но не надо быть соучастником государства! Не нужно критиковать все! Не будьте “анархистами” с витрины. Довольно равнодушия. Когда видишь, как убивают твоих братьев и сестер, время бороться.
Какой должна быть позиция анархистов по отношению к будущим событиями?
Анархистам пора выходить на улицы, чтобы бороться против милитаризма, голода, коррупции, несправедливости, которые они ругают в зинах, песнях, и поэтических высказываниях интеллектуалов. Пора венесуэльским анархистам выходить на улицы с четкой повесткой и объединяться с сопротивлением.
Я также надеюсь на создание серьезного блока анархистов, который мог бы стать Анархистской сетью, которая, по правде говоря, не состояла бы из любительских журналов или музыки. НЕТ. Нельзя верить в кристально чистые анархистские движения, продвигающие борьбу. Необходимо организовываться с людьми в районах, участвовать в общинных советах по месту жительства. Нам всем необходимо сказать в этой абсолютно разделенной стране, которая расколота на две части, а может быть и больше, что мы должны использовать это пространство, чтобы заявить, кто мы такие и за что мы боремся.
Интересно. Я вообще ничего не знаю про анархистов в Венесуэле, поэтому спасибо вам большое за интервью!